Программа Медицина и политическая теория: «Синдром Интерната» изучает важное и актуальное направление, которое с помощью современных практик анализа и осознанности позволит раскрыть методологические аспекты профилактики воздействия хронического стресса.
«Синдром Интерната» поднимает проблемы соматизации хронического стресса. Во многом эффективность программ психологической коррекции нуждается в дальнейшей оценке. Интерес к психологическим корректирующим методикам, выросший за последние 30 лет в западных культурах, проистекает из восточных традиций, которые подчеркивают важность роста на протяжении всей жизни. Перевод этих традиций в научные исследования остается сложной задачей.
Стресс как специфический медицинский термин впервые был определен эндокринологом Гансом Селье в 1936 году как физиологическая адаптивная реакция на воспринимаемые триггеры. Острый (внезапный или кратковременный) триггер может вызвать реакцию по типу «бей или беги», которая подготавливает к защите стабильности внутренней среды, чтобы обеспечить выживание организма. Однако, если триггер становится хроническим и/или превышает способность организма поддерживать реакцию на стресс, он становится потенциально опасным в плане развития соматических заболеваний, поскольку базальный гомеостаз не может быть достигнут. Для большинства людей в современном обществе психологический стресс встречается чаще, чем физический, и он может быть вызван различными социальными и эмоциональными триггерами, каждый из которых уникален для конкретного человека.
Данные как клинических, так и экспериментальных исследований показали, что психологический стресс, острый или хронический, возникающий в раннем возрасте или в зрелом возрасте, оказывает заметное влияние на функцию сердечно-сосудистой системы, дыхательной и выделительной систем, изменяет чувствительность, перистальтику, секрецию и проницаемость кишечника. При хроническом стрессорном воздействии можно обнаружить два возможных механизма: первый — прямое взаимодействие, что способствует развитию гипертонии или обострению коронарного атеросклероза в результате эндотелиальной дисфункции; второй действует через вредное для здоровья поведение, такое как неправильное питание, употребление алкоголя или курение. В случае острого психологического стресса задействованными механизмами в основном являются способность провоцировать ишемию миокарда, способствовать аритмогенезу, стимулировать функцию тромбоцитов и повышать вязкость крови.
Студенты университетов относятся к группе высокого риска соматических заболеваний на фоне стресса. Сообщается, что основными причинами раннего развития хронических заболеваний в этой популяции являются нездоровое питание, недостаточная физическая активность и стресс. Сообщается, что стресс широко распространен среди студентов колледжей: 80% испытывают ту или иную форму стресса в своей обычной студенческой жизни. По данным исследований, стресс ассоциирован с увеличением веса и неадекватным поведением, связанным с перееданием перед экзаменами, повышенным потреблением нездоровой пищи или отсутствием физической активности у студентов.
Многие специалисты и их пациенты активно используют медитацию для лечения стресса и состояний, связанных со стрессом, а также для улучшения общего состояния здоровья. Чтобы правильно консультировать людей, клиницисты должны больше знать о программах медитации и о том, как они могут «проработать» патологический стрессорный агент и, таким образом, повлиять на результаты лечения. Программы обучения методикам борьбы со стрессом различаются по нескольким параметрам, включая тип продвигаемой умственной деятельности, объем обучения. Некоторые техники интегрированы в более широкий альтернативный подход, включающий активную работу с информацией. Популярные методы, такие как снижение стресса на основе осознанности (MBSR), делают акцент на тренировке осознания, сфокусированного на настоящем, или «внимательности» . Остается неопределенность в отношении того, что означают эти различия и в какой степени эти различия фактически влияют на последствия психосоциального стресса.
Обзоры на сегодняшний день сообщают о малом или умеренном эффекте техник контроля в уменьшении эмоциональных симптомов (например, тревоги, депрессии и стресса) и улучшении физических симптомов (например, боли). Эти обзоры в основном включали как неконтролируемые, так и контролируемые исследования, и многие из контролируемых исследований не контролировали должным образом эффекты плацебо (например, исследования в списке ожидания или обычное контролируемое лечение). Обсервационные исследования имеют высокий риск смещения из-за таких проблем, как самостоятельный выбор вмешательств (люди, которые верят в преимущества одних методов борьбы со стрессом или имеют предыдущий опыт, с большей вероятностью будут использовать его повторно) и использование показателей результатов, которые могут быть легко искажены убеждениями участников в пользе той или иной техники. Клиницисты должны знать, есть ли положительный эффект от обучения психокорректирующим методикам, помимо предвзятости самоотбора и неспецифических эффектов времени, внимания и ожиданий улучшения. Информативной аналогией является использование плацебо в фармацевтических испытаниях. Плацебо, как правило, предназначено для соответствия неспецифическим аспектам «активного» вмешательства и, таким образом, вызывает одинаковые ожидания пользы как со стороны поставщика, так и со стороны пациента в отсутствие «активного» ингредиента. Посещения офиса и взаимодействие между пациентом и поставщиком медицинских услуг, все из которых влияют на ожидаемый результат, особенно важны для контроля, когда оценка исхода основана на сообщениях пациентов. В ситуации, когда двойное слепое исследование оказалось невозможным, задача проведения исследований, не подверженных смещению из-за этих неспецифических факторов, становится более актуальной. Чтобы разработать основанное на фактических данных руководство по использованию программ психологической коррекции, нам необходимо изучить специфические эффекты этих техник и практик в рандомизированных контролируемых испытаниях (РКИ), в которых контролируются неспецифические аспекты вмешательства.
Тревога, депрессия и стресс/дистресс являются различными компонентами негативного аффекта. Когда специалисты объединили каждый компонент отрицательного аффекта, они увидели небольшой и последовательный сигнал, что любая область негативного аффекта улучшается в программах осознанности по сравнению с неспецифическим активным контролем. Величина эффекта была небольшой, но значимой для некоторых из этих отдельных исходов, и наблюдалась в широком диапазоне клинических состояний. В течение 2–6 месяцев оценки размера эффекта программы психологической коррекции осознанности варьировались от 0,22–0,38 для симптомов тревоги и 0,23–0,30 для симптомов депрессии. Эти небольшие эффекты сравнимы с теми, которые можно было бы ожидать от использования антидепрессантов в популяции первичной медико-санитарной помощи, без сопутствующей токсичности. В исследовании с использованием метаанализа на уровне пациентов Fournier et al. обнаружили, что у пациентов с симптомами депрессии от легкой до умеренной степени антидепрессанты имели размер эффекта 0,11 (-0,18, +0,41), в то время как у пациентов с тяжелой депрессией размер эффекта составлял 0,17 (-0,08, +0,43) по сравнению с плацебо.
В 20 РКИ, изучавших сравнительную эффективность программ психологической коррекции, не было выявлено значительных эффектов, когда в качестве средства сравнения использовалось известное лечение или терапия. Отсутствие статистически значимого превосходства по сравнению с конкретным активным контролем (например, физическими упражнениями) решает вопрос об эквивалентности или не меньшей эффективности только в том случае, если исследование имело достаточную мощность для выявления каких-либо различий. Размеры выборки в исследованиях сравнительной эффективности были небольшими (в среднем 37 на группу), и ни одна из них не обладала достаточной мощностью для оценки не меньшей эффективности или эквивалентности.
Ряд наблюдений обеспечивает контекст для выводов исследовательской работы. Во-первых, очень немногие программы соответствовали общепринятым критериям включения. Это значительно ограничивало нашу способность делать выводы о влиянии программ коррекции на результаты, связанные с психологическим стрессом. Во-вторых, могут быть различия между испытаниями, в которых исходы являются первичным и второстепенным, хотя ученые не нашли никаких доказательств этого. Выборки, включенные в эти испытания, напоминали общую популяцию первичной медико-санитарной помощи, и может не быть места для измерения эффекта, если уровни симптомов исходов были изначально низкими (т. е. эффект «пола»). Это может объяснить нулевые результаты для программ медитации, поскольку в трех испытаниях участвовали пациенты с сердечно-сосудистыми заболеваниями, а только в одном - пациенты с тревогой. В-третьих, отсутствие влияния на исходы, связанные со стрессом, может быть связано с тем, как исследовательское сообщество концептуализирует программы психологической коррекции, проблемами в приобретении таких навыков или медитативных состояний, а также с ограниченной продолжительностью РКИ. Исторически медитация не рассматривалась как целесообразная терапия проблем со здоровьем. Это был навык или состояние, которому человек учится и практикуется с течением времени, чтобы повысить свое осознание и через это осознание получить понимание и понимание различных тонкостей своего существования. Тренировка ума в осознанности, в состояниях неосуждения или в способности стать полностью свободным от мыслей или другой деятельности — это пугающие достижения. Интерес к психологическим корректирующим методикам, выросший за последние 30 лет в западных культурах, проистекает из восточных традиций, которые подчеркивают важность роста на протяжении всей жизни. Перевод этих традиций в научные исследования остается сложной задачей. Долгосрочные испытания могут быть оптимальными для изучения влияния медитации на многие последствия для здоровья, например, те, которые оценивали смертность. Однако многие исследования, включенные в этот обзор, были краткосрочными (например, 2,5 часа в неделю в течение 8 недель), и участники, вероятно, не достигли уровня знаний, необходимого для улучшения результатов, которые зависят от мастерства умственных и эмоциональных процессов.
Таким образом, показано, что дальнейшие исследования в первичной медико-санитарной помощи и популяциях с конкретным заболеванием направлены на устранение неопределенностей, вызванных несоответствиями в совокупности доказательств, недостатком мощности и риском систематической ошибки.
Добавить в календарь